Инквизитор медленно поднимался по узкой тропинке на вершину недалекой от Города горы. Под окованными сапогами скрипел мел, когда-то в незапамятные времена эта вершина скрывалась в глубоких океанских глубинах, а теперь же грозно возносилась над округой. Грей дошел до самой вершины, теперь он ждал, ждал того чуда, что обещал Он ему во сне.
И гора дрогнула, дрогнула от самого основания, и в лунном свете стали видны, словно вырывающиеся из меловой толщи, вершины башен и зданий. Величественный замок древнего народа, погребенный под мириадами тонн воды, а затем и под останками моллюсков, воскресал из поглотившей его пучины времени. Но не все в нем оставалось также, он менялся, становился другим… И, наконец, свершилось…
Священнослужитель стоял по середине двора своего нового дома, с удивлением рассматривая траву и деревья, пробивающиеся из черноземной почвы, еще минуту назад бывшей мертвой и неплодородной. Грей знал, что ему нужно делать теперь, его путь странника окончен, настало время стать не путником воли Его, а игуменом Дома Его.
Поправив висящий на боку шемшир, инквизитор направился осматривать свои новые владения и готовить все к приходу первых из тех, что захотят вступить под своды этого Монастыря.
В окнах громадной надвратной башни в палате привратника зажегся крохотный огонек лучины…

Монастырь открыт для всех страждущих самопознания и гармонии, верящих в Добро и Правду. Служители Творца Всесоздателя не видят разницы ни между расами, ни между полами. Две иерархии: мирская и воинская, дадут приют и смелым воинам, и начинающим колдунам, и простым обывателям.

Идея: Полузакрытое объединение церковного типа, религиозно направленной структуры.

Цели:
1) Нести свет озарения истинной веры в сердца всех рас и народов, к радости нашего Отца Всесоздателя.
2) Вершить волю Его, сотворением благих дел и искоренением Зла.
3) Помогать страждущим.
4) Спасать слабых.
5) Укреплять авторитет слуг Его по всей Ойкумене, ради блага всеобщего.

Устав:
1) Решение принимается общностью, но исполнять его должно каждому коли, принято, и подчиняться, поставленному следить за его исполнением.
2) Следовать заветам Творца Всесоздателя:
Заветы:
1. Не предай тех, кто верит тебе как брату родному.
2. Чти отца своего, мать свою и наставника своего.
3. Не убий невинного.
4. Не укради.
5. Суди о человеке али другом существе разумном не токмо по словам, но и по делам его.

Звания (двух иерархических лестниц)

Мирный предел:
1) Служитель
2) Послушник
3) Монах
4) Иеромонах
5) Протоиерей
6) Иерей
7) Архиерей

Воинский предел:
1) Солдат
2) Солдат-послушник
3) Инквизитор
4) Капеллан
5) Армейский капеллан
6) Великий инквизитор
7) Отец-командор

Должности (военных отрядов и монастырские)

Военные:
1) Десятник
2) Сотник
3) Командор (командующий армией, избирается на время военных действий, получает место в Вечевой палате)

Монастырские:
1) Подьячий
2) Дьяк
3) Смотритель/привратник монастыря/дьякон (глава монастырского хора и звонарей)
4) Келарь (помощник настоятеля)
5) Игумен (настоятель)

Наказания (за нарушение Устава монастыря, решение принимается Судебной палатой, или непосредственно старшим, по ситуации):

Для ступеней званий первых, что вольны и не клялись:

1) Изгнание
2) Отлучение и изгнание
3) Бескровная смерть

Для ступеней званий прочих:

1) Кабала
2) Возложение верегов
3) Изгнание
4) Клеймение и изгнание
5) Изгнание и отлучение
6) Бескровная смерть
7) Отлучение, клеймение и вечное изгнание

Политика:

Словом и Делом, Огнем и Мечом, Верой и Истиной во славу имени Его!

На текущий период состав Монастыря:

Игумен - армейский капеллан Грей (Grey).

Келарь - инквизитор Иероним (Anmorium).

Смотритель оружейных покоев - инквизитор Нигель (Нигель).

Смотритель Святилища - монах Антоний (Father Monk)

Дьякон - инквизитор Канут (Eyvindr Skaldaspillir).

Привратник - монах Дрого (Drogo)

Дьяк Архива - монах Торнадо (Torvik)

Инквизитор Миридин (Миридин)

Монах Кий (MNS)

Монахиня Антрис (Антристиколия)

Монах Анахорет (Anahoret)

Солдат-послушница Линк (Link)

Послушник Алесандро (дон Алесандро)

Крылатый рыцарь приземлился у врат монастыря, он оглядел могучие своды святой обители, и с достоинством опустившись на одно колено, снял с головы, свой алый берет.
-Брат, я пришел, чтобы вступить всей монастырь, я клянусь исполнять устав, следовать целям и верно служить Монастырю Озаряющих. Словом и Делом, Огнем и Мечом, Верой и Истинной, я готов служить во славу Его! – произнес крылатый рыцарь и в ожидание ответа обратил свой взор к окну надвратной башни, туда, где горел крохотный огонек.

Свет в окне несколько раз "моргнул", а затем раздался скрежет открывающихся половинок тяжелых дубовых врат. Грей стоял под аркой входа, радостно улыбаясь.
- Я счастлив видеть тебя, нареченный брат. Твое сердце и помыслы чисты. Монастырь принемает тебя в свое лоно.
Сворки закрылись за спиной у крылатого рыцаря, Грей и Нигель прошли через первый двор во вторые врата и оказались на площади перед Святилищем Его. Здесь посвящение продолжилось.
- В каком из двух пределов хотел бы ты служить, брат?

Нигель преклонив колени перед святилищем Его, сказал:
-Я хочу служить в воинском пределе, брат. Там мое место, я поду сражаться с врагами Его, защищать и помогать простым людям, совершать добрые дела, чтобы прославить имя Отца Всесоздатея! – рыцарь склонил голову и произнес короткую молитву.
Когда Нигель поднялся с колен, он был очень удивлен, когда увидел, что на нем больше нет доспехов, крылья тоже куда-то исчезли. Вместо всего этого Отец Всесоздатель даровал рыцарю синею рясу с низко надвинутым на глаза капюшоном, подпоясанную грубой веревкой.
-Похоже, Творец желает, чтобы именно в таком обличье я прибывал в этом святом месте. А, теперь не мог бы ты показать мою келью, брат! – произнес рыцарь и склонился перед Греем в почтительном поклоне.

- Истинно так, брат, - кивнул Грей и протянул новому воину Монастыря толстую железную цепь, украшенную квадратным железным крестом - символом четырех стихий, объединенных Им. - Властью данной мне, даю тебе место в воинском пределе и жалую сан Инквизитора. Будь верен Ему, и да благословит Он тебя.
Ярким светом полыхнул крест на куполе Святилища, и радостно откликнулись птицы в садах Монастыря.
- Покои воинов по правую от нас руку, брат, - продолжил Грей. - Рядом с ними палаты мирного предела, трапезная, конюшни и склады. Далее к северу судебная площадь, у ворот на которую стоят Оружейная, в которую тебе стоит заглянуть, и Судебная палата. По левую руку Вечевая палата и мои покои, а прямо за Святилещем в глубине парка палата Уединения, в которой находят ответы на свои вопросы святые братья.
Армейский капеллан жестом указал на новое место жительства Нигеля и предложил проводить того, да бы показать все в деталях.

У ворот монастыря появился всадник. Он остановил коня у ворот, и легко соскочил на землю. По виду это был менестрель. Нет, не совсем менестрель. На нем рыцарский плащ, легкая кольчуга, и меч на поясе.
Увидев привратника, вошедший почтительно, но с достоинством поклонился.
- Я приешл в ваш монастырь, ибо слышал о нем много хорошего, и хотел бы послужить ему на салву. Слухи о вашем прославленном монастыре уже расходятся по городам и весям. Вот и меня это радостное известие привело в вашу светлую обитель. Возьмете рыцаря- менестреля в ваш воинский предел? Хочу служить Истине и Свету верой и правдой!

Грей внимательно осмотрел нового путника.
- Монастырь открыт для всех страждущих, и мы с радостью примем любого, у кого душа и помыслы чисты, тем более того кто посвятил часть своей жизни благородному искусству музыцирования. Назови же свое имя странник, да бы я знал как наречен новый служитель Отца нашего Небесного.

К воротам монастыря подъехал всадник. Его мантия, чёрная, но с красным крестом, вышитым на плече, выдавала в нём бывшего инквизитора. Странник спешился, подошёл к воротам. Увидев настоятеля, он с почтением склонил голову, и после поклона, взглянул настоятелю в глаза.
-Здравствуй, брат. Я хотел бы служить в воинском пределе этого монастыря.

Путник поклонился.
- Имя мое Канут Гоэдар. Родом я из далеких Северных земель, где многие еще упорно держатся веры своих предков, но меня ведет тяга к Истинной Вере и знаниям, которые благословением Всевышнего обретает разум, осененный его благодатью, и тяга к очищению и возвышению духа, который дарует Служение.

- С радостью принемаю тебя в эту святую обитель, Канут, властью данной мне дарую сан Инквизитора, и да благасловит тебя Господь!
Грей обернулся к вновь прибывшему и радостно улыбнулся.
- А тебя я рад видеть еще более, Иероним. Твои деяния известны многим, а потому Монастырь будет счастлив принять тебя в ряды своих служителей. Сан Инквизитора ты уже носишь, и носишь его по праву, а потому как иегумен прошу тебя принять пост келаря этой обители Божьей.
В руках у священнослужителя сами собой возникли две простых железных цепи с квадратными крестами.
- Носите их с честью, братья.

По дороге к монастырю шёл странник, в красной футболке, изодранной парусиновой куртке серого цвета, и в парусиновых же штанах. Подходя ближе к монастырю, он снял шапку и перекрестился. Путник выглядел изрядно уставшим, но шагающим бодро. Подойдя к монастырю вплотную он снова перекрестился и сказал:
- Доброго дня отец настоятель. Я странник, но в дороге встречал людей несущих в себе свет истинной веры. Они направили меня сюда, сказав, что здесь есть для меня место. Примишь ли ты в обитель монастыря странника пришлого что хочет посвятиться в твою веру?

- Монастырь с радостью примет тебя в свои стены, странник, - ответил настоятель, стоявший под надвратной аркой. - Мне нужно знать лишь имя твое, и тогда тебе будет дозволено перешагнуть этот порог.
В руке у Грея уже была загатовленая за ранее цепь с железным крестом.

MNS принят в кандидаты, поручитель - Grey

- Имя? - странник наморщил лоб. - Ах, это! Извините, я так давно не представлялся иначе, чем странник. Меня звать... - странник снова запнулся. - Моё имя Кий.
Странник перевёл дух и заткнул за пояс шляпу, чтобы не держать её в руках.
- Отец настоятель. Я шёл сюда с целью служения в мирском пределе... но долгие странствия и тревожные дороги сделали из меня человека привычного к оружию... Рассудите вы, ибо для истинной веры не имеет значения, каким путём я пойду к ней! - Кий покраснел от собственной дерзости, но он сказал правду и по-другому не поступил бы в любом случае.

Грей тоже задумался.
- Я не в праве решать чужую судьбу, но рад буду дать совет. Каждый из нас стремиться к душевной чистоте, ставшие в ряды инквизиторов воиского предела, есть оружие Его, но более того творит Он делами своими мирскими. Служить благу людскому, излечать больных, кормить голодных - все это дело не меньшее, чем искоринение Скверны. Ежели ты желал изначально вступить в мирской предел, то так мы и поступим, а перейти в предел воинский ты сможешь по велению сердца в любое время или же когда Он того пожелает. Приветствую тебя, брат Кий, в нашей обители. Прими же этот символ Его и сан послушника Монастыря Озаряющих.

Дорога, что вела к воротам вздымающегося из бывших морских пучин монастыря, была не такая уж утрамбованная. Очевидно, не все еще прослышали о новом монастыре, приглашающим и воинов, и служителей Воли Господа Нашего, что появился посреди существовавшего в незапамятные времена моря... Хотя, кто из этих молодых, с молоком на усах, мужчин помнит хотя бы название этого моря? Кто видел его волны?
Отшельник сидел под одиноким чахлым деревцем, прищурив глаза от яркого солнца и глядя, как мимо проезжают странники. Воинствующий менестрель, какой-то странный парень в красной рубахе и шапке... А до этого в небе проплыл кто-то из крылатого народа. Губы отшельника тронула слабая улыбка - давненько он не видел крылатых, с тех самых пор, как тот малыш... как же его?... Гедеон? Гадавик?.. с тех самых пор, как тот малыш пришел просить помощи для отца своего. А как отца-то звали? Отшельник наморщил лоб, поднял руку, стараясь посредством разглаживания морщин вспомнить то, что давным-давно кануло в бездну, что гнездилась в его голове многие годы... да что там годы - столетия! Столетия, что он провел в бескрайних просторах Кезехианской степи, стараясь постичь тайны древнего народа и наблюдая за скачущими туда-сюда полудикими кочевниками.
Если бы кто-то оторвал взгляд от стен монастыря и взглянул бы на этого сидящего на земле человека, то, наверное, протянул бы руку и сказал: "Давай помогу, старче". Испещренное от солнца и ветра морщинами лицо, грязные серо-белые патлы, свернувшиеся в косички на концах и метелящие плечи, сощуренные темно-зеленые глаза, а посреди них - черное яблоко, будто бездна не то мудрости, не то раскаяния. Кажется, бросишь камень - и звука падения не услышишь. Дрожащие от усталости пальцы, огрубевшие, со сломанными ногтями. А наряд отшельника давно заслуживал звания "Самый дырявый и грязный наряд мира" - некогда черная, а ныне серая, в бурых пятнах, роба с дырками, веревка, которой отшельник подпоясался, да старые сандалии, дырявый мешок и клюка. Старик, одним словом. Иных мнений о нем не возникало. Но называть его стариком было неправильно...
Он, тяжело кряхтя и опираясь о клюку, приподнялся, взял в другую руку свой дырявый мешок и двинулся медленными шагами по дороге, ведущей, словно язык, в открытые ворота монастыря. Где-то там должны встречать страждущих...

Старика встретил у ворот настоятель.
- Приветствую тебя, отче. Вижу держишь ты путь в нашу Обитель, если хочешь дать покой и успокоение своему изможденному телу, мы рады будем тебя принять. Если же хочешь остаться здесь вослужении Творца Небесного, рады мы будем еще более. Как имя твое, почтенный?

"Старик", - это слово буравчиком закрутилось в голове отшельника, а сам он начал чмокать губами, смакуя его со всех сторон. Надо же, а ведь и вправду, наверное, старик... Древний старик, такой же древний, как и те руины, над которыми он копался, ощущая в своих руках молодую, бурлящую силу... И кажется, что она там и похоронена, рядом с развалинами, а он теперь - ничто, всего лишь старик, волочащий свои бренные остатки через пространство мира.
- Как имя твое, почтенный? - спросил человек у ворот. Он приветливо и удивленно улыбался, оглядывая это чудо в лохмотьях.
- Имя? - отшельник вздрогнул и покосился на игумена так, будто бы в первый раз его увидел. Но ведь это правда - он раньше никогда не видел этого человека! Возможно, что он и не родился тогда, когда он отправился в эту степь... - Что есть имя перед лицом Господа Нашего? Саморазличия людей между собой? Мы все едины перед гласом Божьим, и перед Его всевидящими очами. Назовись ты хоть горшком, Он не перестанет считать тебя чадом Своим, и не посадит в печь, дабы сварить в тебе кашу.
Отшельник помолчал, оглядывая стены. Солнце нещадно резало привыкшие к полумраке развалин и пещер глаза, из правого ока медленно текла одиная слеза, пробегающая по морщинам щеки.
- Называешь ты меня стариком, - медленно начал он вновь, - но ведь по внешнему виду человека не судят. Ежели ты - тот, кого я хотел увидеть и проделал весь этот проклятый путь, начиная от степи, то должен несомненно об этом знать.
- Имя мое, - отшельник закрыл глаза, а губы бесвязно заворочались, пытаясь вспомнить то, что давным-давно улетучилось за ненадобностью. - Называй меня Антонием Равецким из... хотя, откуда я - уже неважно. Моя родина, наверняка, покрыта пылью воспоминаний, и потрясание воздуха былым названием - не есть благородное дело.

Игумен склонился в полупоклоне.
- Приветствую тебя в нашем Монастыре, Антоний Равецкий. Твои речи мудры и наполнены истинной Верой. Мы будем счастливы принять тебя.

По дороге к монастырю шла высокая фигура замотанная в фиолетовый плащ и в широкополой, полностью скрывающей лицо шляпе, за спиной у странника был большой мешок, при ходьбе человек опирался на небольшой (примерно до плеча) металический посох с навершием ввиде четырёхконечного креста. Одежда странника была покрыта пылью, а полы плаща заляпаны грязью.

Подойдя к основанию горы на которой стоял монастырь, путник остановился, достал из одного из висевших на поясе мешочков небольшой предмет прямоугольной формы внимательно посмотрел на него, затем, снял с пояса флягу и сделал небольшой глоток, повесив флягу на место, странник подтянул лямки на которых висел мешок, поудобный перехватил посох и двинулся вверх к воротам монастыря.

Поднявшись к воротам, странник остановился, внимательно осмотрел ворота и сильно постучал...

Ворота отворились и игумен Монастыря, стоявший под аркой оглядел путника.
- Приветствую тебя у нашей Обители, странник. Если ты пришел сюда, чтобы вступить в ряды служителей Его, я не вижу причин отказать тебе. Назови же свое имя и предел, в котором хотел бы служить.

Подняв голову и откинув шляпу на спину, путник обнажил свою голову.
- Господу нашему, Всеотцу и защитнику - слава, слава и трижды хвала, аминь. Меня зовут Алесандро, я путешественник во славу Божию, я побывал во многих землях и даже был в иных мирах. Некоторое время назад Создатель даровал мне видение в котором показал этот монастырь и указал мне сюда дорогу... И вот я здесь... Создатель даровал мне свой величайший дар - магию, и я бы хотел послужить ею во славу Божию здесь, как Он и указал мне... А что до предела, то я выбираю мирный предел...

- Монастырь принемает тебя, брат Алесандро, - игумен бережно передал новому служителю Господа железную цепь с квадратным крестом, подобные которым носили все в этом монастыре. - Носи сей знак Творца с честью, поступай согласно заветам его и твори Добро во славу имени Его.

дон Алесандро принят в кандидаты, поручитель - Grey

Пыльная дорога вела прямо к воротам монастыря. По ней семенила фигурка невысокого полноватого человека, чего-то сопевшего себе под нос. Он был облачен в серый дорожный плащ, из-под которого то и дело высовывалась холщовая ряса.
"Что ведет меня сюда? Перед самой смертью грехи решил замолить? Наверное, что-то сверху позыв души или посул сердца. А грешков-то у меня много... Очень много..."
Отец Дрого был невысок, тучен. Над маленьким крючковатым носом поблескивали глазки, а на губах играла довольная улыбка. Он уже почти полностью облысел, и только с подбородка свисала рыжая бороденка. Шаг его стал более медленным, в голове носились мысли, но ноги все также вели вперед. Дрого никого не видел кругом, но его зычный баритон раскатился по окрестностям: "Моя вера привела меня сюда, и я готов служить!".

И вновь ворота открылись.
- Приветствую, путник, - голос настоятеля звучал подчеркнуто сухо. - ты пришел к нашей Обители, чтобы послужит ей? Если так тебе следует знать, что в стенах Монастыря нет места коварству и алчности, зависти и презрению, злобе и подлости... Уверен ли ты, что сумеешь исполниться Добра и призреть земное? Если да, то назови мне имя и свое и предел, который тебе более по духу...

Отец Дрого нерешительно перешагтвал с ноги на ногу.
- Отче, я был бы привратником- встречал бы путников и ищущих правду. Как это некогда делал святой Петр. И поныне хотел бы нести это бремя. Я выбираю мирный предел, ибо много крови уже лежит за мной. Если это Вас не остановит - мое имя отец Дрого. А теперь позволь войти.

- Что ж, - ответил Грей, - Монастырь принемает тебя, брат Дрого. Властью данной мне, жалую тебе сан монаха этой Обители и должность Привратника. Служи же Ему с Истинной Верой и смирением, как и требуется от служителя Творца.
Ворота закрылись за спиной новообретенного брата Монастыря.

К монастырю подошёл человек среднего возраста в потрёпанном балахоне с проженными дырами. Обычно спутанные длинные светлые волосы окаймляли худощавое лицо. Его руки в подпалинах и ожогах придерживали за спиной торбу, внутри которой явно слышалось постукивание и побрякивание различных ёмкостей. Он изучил внимательными чёрными глазами дверь и постучался.
- Я, Торнадо Ломовик, и имею желание идти одной дорогой с вами. Я уже давно о вас слышал и вот я здесь. Занимаюсь алхимией, некоторой другой деятельностью в коих достиг определённого мастерства. Знаком с искуством гоблиновских и оркских шаманов. Разбираюсь в травах и ядах. Могу принять роды, как у человека, так и у разной нежити. Кинжал имею при себе, но использую чаще в целях ритуальных, нежели по прямому назначению. Жил на Чарском болоте в последние годы, до этого закончил пару университетов, но вряд ли их названия что-то вам скажут. Готов следовать общему пути и соблюдать волю руководства обители. Лишних слов и восхвалений от меня вы не услышите, я делами привык доказывать свои взгляды. Если есть вопросы - я готов ответить.
Алхимик оперся о посох и стал ждать ответа.

Из чуть приоткрывшихся створок ворот появился игумен:
- Приветствую тебя, ученый муж. Раз ты хочешь служить нашему общему благому делу, я не в праве тебя останавливать, но знай лишь чистый душой и сердцем будет принят Монастырем, любого другого Обитель извергнет из себя как нелостойного. Ответь лишь на один вопрос, Торнадо, в каком пределе желаешь ты служить?

Торнадо подумал, сдвинув брови, хотел было почесать затылок, но не стал, ибо обе руки були заняты, одна посохом, другая заплечным мешком и произнёс громким и раскатистым баском:
- В мирный, вроде так это в вашем заведении называется. Не военный я человек. Мог бы стать архивариусом или библиотекарем по наличии свободных вакансий, ибо имею страсть к старинным фолиантам и упорядоченный склад ума, который поможет мне поставить выбранное дело на соответствующий уровень. Решение в любом случае остаётся за вами.

Слышно было, как шумит ветер в зелени елей, вершины которых слегка приподнимались над внешней стеной.
- Да будет так, - кивнул армейский капеллан. - Монастырь принимает тебя, брат Торнадо. Властью данной мне дарую тебе сан монаха и келью в мирском пределе Обители, служи как должно, блюди устав, не омрачай свою совесть. Входи, брат.

Был вечер, наступали сумерки. На встречу монастыря шла девушка. Лицо её было задумчивым, глаза светло-голубого цвета напоминали небеса. Одета девушка была в серую накидку, волосы её отдавали золотом, точной длины нельзя было сказать, потому что большая часть волос скрывалась внутри накидки. Она подошла к месту, где решила служить во имя бога. Девушка уже давно поняля, что родилась на свет для служению господу, но долго этого не признавала. Она не признавала этой правду до поры до времени, пока не произошёл случай, где девушка осознала свою истинную жизнь. За плечами этой хрупкой девушки было много опыта накопленного годами странствий, На вид её было не больше 17, но внешность бывает обмачива. Она подошла в плотную к монастырю, прекрестилась при этом одела капюшон на голову и произнесла:
- Доброго вечер вам отец настоятель. Я пришла сюда, что посвятить всю свою жизнь в услужении господу. Согласны ли вы принять в свою обитель заблудшую душу странницы, которая решила по какому пути она пойдёт.
Девушка смотрела отцу настоятелю прямо в глаза. Она всегда любила смотреть в глаза тем, с кем разговаривала. Смотрела она в глаза потому, что в них не могло быть обмана. Глаза людей никогда не врали, они показывали истинную сущность человека и отношение к другим людям.

Серые глаза капеллана наверное не мигали никогда, и никогда не останавливались на одном месте.
- Монастырь с радостью может принять тебя, путница, - ответил Грей после короткого раздумья. - И единственное, что нужное ему в замен - знать твое имя и тот предел, в котром ты хотела бы послужить во славу Его.

Антрис согласно кивнула, казалось, что девушка сияет изнутри.
- Моё имя Антрис и хотела бы служить с мирном пределе.
Антрис искрени радовалась, что её бестоловая жизнь наконец удёт. Какое счастье служить тому, чему всю жизнь верила, но отвергала из-за своей глупости.

- Монастырь с радостью принемает тебя, сестра, - настоятель протянул девушке изящныу металлическую цепочку с квадратным равносторонним крестом. - И в мирном пределе будешь иметь ты сан монахини.
Ворота за спиной Грея открылись.

Сколько же секунд жизни прошло с тех пор, когда узел связывающий ее и Северную землю порвался... За эти дни ее мысли, невольно отторгающие тьму, сформировались в стойкую непреодолимую ненависть к Дьяволу и его сынам. Лишь сильный способен увидеть истинную веру, понять ее догматы , насладиться ее помыслами.
Лишь шаг отделял ее от Истины, столь желаемой.
Белесый ночной туман стелился по сухой траве, очертания монастыря расплывались в ночной тьме. Покров накидки вздрагивал от скорых шагов девушки, которые растворялись в тишине святого места.
Как меня зовут? Нет, фамилия данная древним колдовским родом и имя, дарованное соблазненной Дьяволом, давно растворились в моей душе, пока я искала Свет.
Силуэт, той которой когда - то была вампиром, вырос на пороге монастыря Озаряющих, шепот голоса расплылся в Санктуарии:
- Святой отец, выслушайте меня. Я долго иду по пути служения Богу, в поисках светлой милости Господа. Моя падшая душа ищет его защиты. Мое имя... Линк, да Линк. Брат Нигель изъявил благородство, поручившись за чистоту моих помыслов. Позвольте мне пролить свою кровь во имя Бога, ведь тело мое имеет возможность служения в воинском пределе. - Линк замолчала, склонив голову, покрытую белоснежным платком, в ожидании ответа.

Анахорет устал от долгих по миру скитаний. Волосы поседели, шрам на левой щеке открылся, а черная ряса превратилась в лохмотья.

Человек останавливается, устремляет ввысь взгляд темных глаз и замирает: высоко в горах, переливается радужными цветами, словно соприкасается с лучезарной чистотой неба, Святая Обитель.
Путник давно потерял естественное зрение, но овладел иным осязанием, и сейчас – видит и слышит намного больше.
Прекрасная музыка успокаивает сердце и душу, нежно поднимает словно на крыльях, ласково наполняет свежестью, кажется, слезинки утренней росы касаются изнуренного тела, питают дыханием жизни.
Пустынник мечтает оказаться ближе, и желание исполняется.

Анахорет купается в теплых лучах монастыря, но… сжимает стальной посох левой без плоти рукой, в глазах застывает печаль.
Он жил в Мире Мертвых, познавал Силу Тьмы - магию Смерти, и сливался с Огнем… Да, сумел освободиться, но теперь удел – скитание.
Сможет ли это место уберечь? да и примут ли его…

// НРПГ: последний абзац не говорит о том, что я был в одном из Объединений. Это только "сюжетная линия". //

Серые пристальные глаза внимательно следили из окон-бойниц надвратной башни за человеком, поднимавшемся по тропе. Рядом замер, принесший весть, начальник горцкой заставы Жвани.
- Да, это он... Слепой маг, - сианец подтвердил свои слова кивком.
- Что ж, я встречу его, - обращаясь словно к самому себе ответил настоятель и шагнул в сторону лестницы. - И ее...
Несокрушимые створы врат распахнулись, подчиняюсь легкому жесту капеллана. Священник смотрел на новую странницу прешедшую к Обители в поисках Истины, и во взгляде этом не было ничего кроме понимания.
- Служение Творцу - серьезное испытание, для тех кто хоть прикоснулся к Злу... Но не в праве я отказывать, тому, кто хочет его пройти. Добро пожаловать, сестра. Властью данной мне дарую тебе место в воинском пределе сане воина-послушника.

Link принята кандидатом, поручитель - Нигель

Отшельник достигает вершины. Ноги погружаются в мягкую свежесть сочной травы.
Анахорет ступает словно по серебристой воде: стебельки за ним, подобно собиранию капелек, выпрямляются, устремляются к бескрайним просторам неба...
Краски цветов наполняют воздух пряностями аромата. Даже розы - отбросили колкость, а от множества комплиментов - разрумянились.
Впервые, за многие годы, путник улыбается.

Анахорет останавливается перед вратами, кивает капеллану и послушнику, но еще некоторое время молчит – не желает нарушать грубыми звуками голоса течение жизни этого Мира.

- Добрый день, - умиротворенно произносит отшельник. – Казалось, Святое место отвергнет меня… Странно, но я сейчас Счастлив.

- Это место способно принять каждого, но не каждый способен удержаться здесь, - ответил Грей, оглядывая нового гостя уже вблизи.
- Приветствую тебя, путник. Что привело тебя к вратам Обители?

Блеск огня в глазах странника тускнеет, вновь окутывает холодная тьма.
- Мои слова не должны произноситься, они приносили боль…
Небо прорезает черный росчерк. Лицо отшельника искажается.
- Мир устроен странным образом: «Бог творит всё как хочет, а человек – как может»… Всесоздатель сам низвергнул Мир, а теперь - восстанавливает, но то, что решился, уже значит многое.

Порыв ветра срывает с дерева листок. Лист увядает и, словно пластмасса на огне, скручивается, обугливается, безжизненно тихо опускается на ладонь отшельника, мгновение, - превращается в семя. Кажется, вновь забилось сердце человека. Анахорет подбрасывает семечко, и оно, будто свободная птица, радостно расправляет крылья. Рождается новое дерево.

- В моих жилах течет темная кровь, но я верю в Истину жизни, и готов отстаивать Ее право. «Только добро может быть сопоставлено с истиной».
Я пришел сюда посвятить себя Добру.

Капеллан молчал дольше обычного.
- Я не в праве отказать тебе, странник...
Настоятель помолчал еще секунду или две.
- Есть ли у тебя имя, путник? И какому пределу служения готов ты посвятить себя?

Странник ненадолго задумывается и отвечает:
- Имя мое стерто, теперь я – Анахорет… Магия Смерти - часть меня… Но хватит крови, ее слишком много. Я выбираю Мирный предел. И пусть Добро - станет нашей водой, а огонь - сердечным теплом.

Еще раз все обдумав, настоятель все же ответил:
- Властью данной мне этой Обителью, принемаю я тебя, брат Анахорет в лоно Монастыря и жалую сан монаха в мирском пределе. Неси же с честью и чистотой свои новые обязанности...

По дороге к монастырю неспешно приближается всадник на гнедом коне. Лицо человека закрывали широкие поля высокой шляпы с пером, фигуру скрадывал тёмно-серый плащ, наброшенный на плечи. Приблизившись к воротам, странник аккуратно спешился и снял шляпу. У него оказалось немного загорелое чуть худощавое лицо, тёмные волосы до плеч, рот обрамляли усы и бородка.
Человек подошёл к воротам монастыря, благочестиво перекрестился и постучался в дверцу.

Створака ворот медленно приоткрылась. Настоятель шагнул наружу и взглянул на очередного, появившегося здесь, путника, спокойно и симренно, как и положено священнослужителю, пускай и носящему меч на поясе.
- Приветствую тебя, странник дорог. Что привело тебя к вратам нашей Обители?

Пришедший на несколько мгновений склоняет голову, неуловимым движением руки развязывает тесёмки плаща, так что становится виден жилет из плотной клёпанной кожи и покоящийся на груди странника ювелирно выполненный металлический крест, окружённый пламенем.
- Доброго вам дня, отец-настоятель. Меня привело сюда стремление присоединиться к братии сего благословенного монастыря для служения Творцу Весоздателю, Господу нашему, да светится имя Его.

Священник окинул преобразишуюся фигуру взглядом.
- Не вижу преград для твоего желания, - ответил капеллан. - Но прежде, назови свое имя, странник, и предел, в котором ты желаешь вступить в ряды братьев и творить благие дела свои?

Человек посмотрел прямо в глаза капеллану.
- Миридином наречён я был, отче. Позвольте мне служить в воинском пределе, дабы именем Господа на устах, благословенной калёной сталью в руках и очистительным пламенем души моей искоренять богомерзкие ереси: злое колдовство, проклятие нежити и поклонение тёмным силам.
Замолчав, Миридин опустил очи долу и преклонил колени перед Обителью и её настоятелем.

- Встань, нареченный Миридином, - голос главы Обители прозвучал торжественно и четко.
- Отныне, властью данной мне, жалую тебе сан инквизитора и мето в воинском пределе Монастыря. Неси же свой новый долг с честью и чистотой в сердце.

Человек поднялся с колен и положил руку на сердце.
- Благодарю вас, отче. Клянусь исполнять свой долг перед Господом и братией, и не запятнать честь свою и Обители. Да пребудет с нами Творец-Всесоздатель во всех наших благих начинаниях.
И после этих слов новый инквизитор Монастыря Озаряющих вошёл под сень благословенных сводов Обители.