Йиркманская баллада, парный прикл с элементами жесткого ЛСР

[Китти >>>]

Сон не желал уходить: давил на виски, цеплялся за волосы. Шутесса села и беспомощно повела руками кругом, схватила за плечо служанку и облегченно вздохнула.
-Уже вечер?
-Утро! - Удивленно откликнулась девушка. - Вас разыскивает Его Величество.
-Я проспала... - отрешенно пробормотала акробатка и села, ссутулившись. - Я проспала... - "Я обещала зайти к Ахторону вечером и проспала. Сон схватил меня за руку и утащил за собой так быстро и неожиданно, что я даже не успела понять. Простите меня, господин". - Помоги мне переодеться. Черные свободные брюки с серебряной нитью, стягивающиеся у лодыжек, трико в тон и колпак с одним бубенцом. Сапоги из мягкой черной кожи с мехом угольной лисы. Быстро. - Ловкие руки девушки принялись расчесывать длинные пряди, а Шутесса тем временем про себя умоляла служанку работать быстрее. Последний штрих - ремень сомкнулся на талии, и девушка поднялась, опершись на руку горничной. - Веди.
Король уже снова был в кабинете - с видом разбитого подагрой старика развалился в кресле у любимого камина. Да он не так уж многим и отличался от этого старика - все тело ныло, а в голове царили муть и туман. Увидев Шутессу, он хлопнул по подлокотнику кресла рукой, давая знак подойти ближе.
-Твое отсутствие плохо действует на короля, красавица. Нашему Ахторону некуда девать желчь, вот он и издевается над несчастным монархом. Если увидишь его, скажи, чтобы плел заговоры как-нибудь... побыстрее, - Брэдгер поморщился словно от боли.
В помещении пахло вином. "Он опять пьет", - покачала Шутесса головой и чуть вздрогнула, от звука удара. Вздохнула и подошла, нахально устроившись на подлокотнике. Определенная наглость, к счастью, им, дуракам, простительна. Хотя, само собой, монарх может взбунтоваться.
-У него наверное не получается, побыстрее. Люди действует, как всегда, медленнее чародейской мысли. - Произнесла она и прислушалась к своим ощущениям: неужели венценосному эгоисту было плохо? Тренькнула нотка сочувствия. - Что случилось, Ваше Величество? Плохой сон? Еще и рассвета нет толком, а вы...
- Плохой сон, нету сна, туман в голове, и холод, вечно холод, - прорычал король. Он посмотрел на пустой кубок в руках и с размаху запустил его в стену. - Какая-то собака меня травит, а я даже не могу ее вздернуть, представляешь? Учти, церковники не понимают шуток.
Если бы сторонний наблюдатель видел сейчас эту сцену, он бы получил немалое удовольствие - на лице монарха последовательно сменялись самые разные выражения, от ехидного веселья, до самой серьезной угрюмости. Наличие Шутессы рядом он то ли не замечал, то ли не считал недопустимым.
-По крайней мере, когда я его найду, у меня будет самый лучший способ для того чтобы действительно отравить жизнь врагам короны. И все-таки передай Ахторону, чтобы не шутил больше. Или шутил - на моей стороне.
"Мнительность - не лучший друг короны", - Шутесса пожала плечами на звон разбившегося бокала и издевательски поинтересовалась:
-Еще налить? Что касается отравителя... и шуток... к сожалению, магистр лишен чувства юмора и, - "ему нет дела до идиота в короне" - проскользила мысль, - занят другими делами. Как утверждает сам.
- Он всегда занимается другими делами, - проворчал Брэдгер, - получая за это жалование из моей казны. Хоть бы правда сделал вид что плетет заговоры! Ты хочешь пойти на полставки в гарем или просто соблазнить монарха?
Король, похоже, наконец-то заметил наличие акробатки на подлокотнике кресла.
"Я не пойму, отсутствие заговоров неужели так сильно бьет по его самолюбию?"
-Вы успели завести гарем за последние десять дней? - неподдельно удивилась Шутесса.
- У меня он просто называется "штат гувернанток". Сама понимаешь, церковники, - ухмыльнулся Брэдгер. - Между прочим кроме согревания моей постели они еще вынуждены убирать комнаты, так что для тебя это будет понижением в должности.
-Тогда если бы стоял подобный вопрос, то второе... это было бы менее болезненно для моей карьеры. - Пробормотала она и перебралась к холодному камину. Запахи сажи и чуть сырых дров навевали неприятные мысли. "Мне нужно уехать..."

[Соуль >>>]

Брэдгер невесело усмехнулся и положил руку на освободившийся подлокотник. Действительно хотелось вина.
-Ну вот, даже слепые меня избегают, - деланно огорчился он. - Иди, красавица. Твой король намерен пьянствовать и швыряться предметами.
-Если не в меня, то я могу и остаться. - Шутесса положила жезл на колени и вздохнула. Обычное раздражение сменилось усталостью и тоской. Даже издеваться над королем не хотелось, чтобы было само по себе удивительно.
Король дотянулся до звонка и тихий покладистый паж тут же примчался за распоряжениями. Еще кресло, вина, огня, и каких-нибудь фруктов. "Это чтобы было чем кидаться", - усмехнулся про себя король.
-Поговаривают, барон спешно вернулся в свое поместье? - протянул Брэдгер, разглядывая на просвет содержимое бокала. Один хороший человек по его указке шепнул вельможе, что король собирается жениться на юной баронессе. Прием прошел на ура - барона как ветром сдуло. Притихшая Шутесса почему-то заставляла короля нервничать и теперь он сам выдумывал повод для насмешек над собой. - Что там у него? Взбунтовались крестьяне? Вылезли из лесов дикари?
-Полагаю - неотложные дела, о которых при дворе знать не следует. Либо наоборот, насколько несущественные "при", что самое то - вернуться. Слышу, вы порой шутите лучше чем ваш верный дурак. - Вяло огрызнулась Шутесса. В голову лезли ульмарские крики. Ведьма, сожженная на костре, проклятья.
- Кто-то в этом королевстве должен шутить, потому что иначе... - Король не договорил. Что иначе? Холеный двор, не говорящий правды даже священникам в исповедальне? Глупости, он всегда таким был. Тяжелая рука всеведущей церкви? Были времена, священники были еще сильнее. Орды варваров? Вот уж кто точно вечен! Но тем не менее Брэдгера не покидало ощущение, что все катится к черту, и самое обидное, что у него не было ни единой нитки от этого клубка. Все и вся старательно делало вид, что ничего не происходит. И только в голове монарха (кто-то скажет: узурпатора) набатом звенело неотвязное чувство конца. Бессилие - раздражало. Уныние - злило. И даже шутить ему теперь приходилось самостоятельно. Просто чтобы не думать об этом "иначе".
- Потому что иначе монарх слишком много выпьет, а у него вечером два приема, - с усмешкой закончил Брэдгер и опорожнил свой кубок.
-Шутки - злые. - Ответила акробатка и поднялась, отряхивая сажу с ладоней. - Я издеваюсь над двором в удовольствие Вашему Величеству, а двор думает что смеется надо мной. Все относительно. - В голосе появились ледяные нотки, и улыбка окончательно исчезла с тонких губ. - Перед приемами не дело пить - Ваше Величество рискует потерять авторитет. - "Жаль, уже давно потерянный".
- Лучше пьяный дегенерат чем живой труп на троне, - отмахнулся Брэдгер. - Первого побаиваются из-за слухов, второму уже готовят замену. К тому же иначе всем этим придворным лисам будет нечего обсуждать. Стоит иногда их радовать, и тогда они не станут отвлекаться на настоящие ошибки.
Голова раскалывалась, то ли от вина, то ли от очередной плохой ночи. Король поморщился - предстояло жить еще целый день. Действительно, лучше всего было официально напиться и устроить дебош - говорят, пьяницы не видят снов. Монархам прощали и не такое. А не прощали только одного - слабости.
Девушка вздохнула и, исследовав стол и обнаружив новопринесенную пажем бутылку, убрала оную подальше от рук Брэдгара. "Все идет - но ничего не меняется".
-Вам следует выпить что-либо бодрящее, иначе вечером будет живой труп на троне, как вы изволили выразиться Ваше Величество.
Брэдгер вздрогнул, как от слишком меткой остроты. Это он, правитель Йиркмана, король-завоеватель, напивается от страха в своих покоях, и, спрашивается, по какому поводу? Монарх испугался теней и плохих снов! И теперь собственная шутесса ему сочувствует. Вот чего ты стоишь, Брэдгер-король. И даже не нужно изощренных придворных интриг, не нужно армий и сражений. Неделя без сна. Смешно.
Король и правда расхохотался - странным, злым смехом. Сейчас он много больше походил на себя самого, чем даже неделю назад.
- Тогда в моду войдет ходить при дворе в саване - мои подданные заботятся о том, чтобы соответствовать монаршим вкусам. - Брэдгер ухмыльнулся. - А ты как всегда знаешь больше их всех, и надела траур заранее.
Король рывком поднялся с кресла - в голове стоял винный туман, а тело повиновалось не сразу, а словно бы через долю секунды. Но проблем с координацией почти не было.
-В трауре. - Резко отбила Шутесса и отступила на шаг назад. Раздражение, смешанное с сочувствием и еще с желанием отправиться из дворца прочь становилось все более ощутимым. Короткое время воли - и уже отвыкаешь подчиняться и играть роль безвольного дурака становиться сложнее. Глупости какие-то. Королю не хотелось чтобы ему сочувствовали, - может быть, усвоенная в детстве истина "опасайся тех, кто приносит дары", может быть, ощущение собственной слабости, особенно мучительное сейчас. Но и оставаться одному ему тоже не хотелось. Ведь даже запрети ей - просто замолкнет и будет ждать. А нет - уйдет, и опять исчезнет. Остроты кололи, но было в них что-то... Брэдгеру редко говорили что-то прямо, а даже если и - то с омерзительным выражением "вот я, маргинал, смотрю королю прямо в глаза". Да и не дал бы он - сегодня спустишь оговорку, завтра весь двор будет смеяться в лицо. Только шуту спускалась правда - и потому многие поколения королей до него предпочитали это развлечение всем иным. А в народе поговаривали - кабы не был смешон и калечен, висеть бы ему на главной площади...
- Я на тебя не упаду, - король подошел к камину и протянул к огню руки. - И даже отпущу - скоро.

[Китти >>>]

Акробатка опустила жезл на пол и тихо кивнула. Есть определенные сложности в том, чтобы не видеть лица человека. Наверное именно поэтому слепота считается уродством, недостатком. Отягощенные недугом зачастую полагают также, но в большинстве своем стараются солгать сами себе, убеждая себя, что полноценны. Но попробуй это докажи...! Смешно.
- Подойди, - Брэдгер ковырял какой-то палкой угли. Что он собирался сделать, он и сам толком не знал - словно бы действовал кто-то другой, а он просто смотрел.
Девушка остановилась рядом, ощущая через ткань приятное тепло от огня. Треск новых поленьев мог бы показаться людям очень тихим, но для нее он был - нестерпимо четким, звучным.
-Дай руку, - король протянул свою: когда-то его удивляла способность акробатки находить вещи так, словно бы она видела их, но сейчас он просто воспринимал это как данность. Она протянула ладонь на голос и чуть наклонила голову, словно рассматривая собеседника.
Брэдгер осторожно потянул ее за запястье, принуждая опуститься рядом. А потом - поднес чуткие пальцы слепой к своему лицу. К шраму. Тонкие холодные пальцы заскользили по изуродованному лицу. "Вот как", - быстро, словно испуганная птица, вспорхнула мысль, и ладонь застыла. Любопытство сменилось задумчивостью... нет... Шутесса была несколько ошарашена. Слепые видят руками, и сейчас, проведя пальцами по лицу своего господина, она как никогда четко представляла, как он выглядит на самом деле. "Не врали слухи"
Брэдгер молча, почти не шевелясь, ждал реакции. Прикосновение было болезненнее, чем он ожидал - не только вечная рваная рана в самолюбии, а еще что-то, почти не поддающееся определению. Король никогда не испытывал особого трепета перед наготой физической, но сейчас он чувствовал себя именно обнаженным, даже больше - словно бы содрали кожу и смотрят прямо внутрь. И этот взгляд причинял боль. Брэдгер кивнул, выпуская руку девушки. Повисло неловкое молчание. Честно говоря, король просто не знал, что теперь говорить. И стоит ли вообще. Языки пламени плясали меньше чем в локте от его колена, кажется, ногу пекло уже некоторое время. Брэдгер встал и вернулся в кресло.
- Теперь, если хочешь, иди. - Шутесса не видела, но он почему-то все равно смотрел в другую сторону.
"Мне нужно уезжать... Так сказал Ахторон, но..."
-Я не хочу. - Было ли это ответом на мысли, или ответом на слова короля - непонятно.
Король повернул голову. По лицу шутессы сложно было прочитать ее мысли, да и не был он особенно талантливым физиогномистом. А потому просто смотрел, даже без всякого определенного выражения на лице. Теперь уже молчание не казалось неловким. И Брэдгеру не хотелось, чтобы этот момент слишком быстро закончился.
Аробатка поднялась и остановилась рядом с королем. Неожиданное, но совершенно точное сравнение пришло на ум. "Как люди. Если бы не было права по рождению, то чем бы он отличался от увечного - ничем". Шутесса неопределенно повела тонкими плечами, пытаясь скрыть свое замешательство, возникшее при этой мысли. "Словно мир переворачивается", - подумала она и опустила голову.
Брэдгер осторожно взял тонкую ладонь Шутессы в свою. Почему-то казалось, что если надавить сильнее, тонкие пальцы просто разобьются как хрустальный бокал. "Мир определенно сошел с ума", - то ли король проявлял недюжинную склонность к телепатии, то ли тот и правда сходил.

[Соуль >>>]

Чужие руки были теплыми, и Шутесса невольно присоединила первую ладошку к второй, чтобы согреться. На губах возникла грустно-задумчивая улыбка. Девушка покачала головой, отгоняя мысли о приказе Ахторона. Ей хотелось одновременно оказаться в двух местах, о это невозможно. С той стороны - холодное и четкое повеление, с этой - живое тепло человека, над которым всегда издевался, не представляя насколько похожи пути. "Не отличался бы от увечного..."
"Не такой уж страшный, да?" Брэдгер усмехнулся. Грустная вышла усмешка - тому что было сейчас просто не полагалось быть, но сейчас король боялся даже лишнего вздоха, боялся разрушить момент. Определенно не походил на монарха, да даже на урожденного герцога не очень смахивал. Просто... Кем и чем он был сейчас, король боялся даже думать - все равно это пройдет, как ни держи, а потом нужно будет снова быть собой, потому что дороги назад уже нет, да, если вдуматься, никогда и не было. Он был отмечен всем этим - происхождением, уродством, неразумной девчонкой-племянницей на троне, соседними государствами, но выбирал их - он ли? Так мало... Побыть собой.
Девушка протянула ладонь к лицу Брэдгера, и, едва касаясь, вновь пробежала пальцами по грубому шраму. Тоскливое, тянущее чувство вылетело, словно птенец крыльями, ломая скорлупу. Иногда хочется остановиться, положить голову на плечо, задремать. Успокоиться.
-Можно... об...нять...?
Брэдгер кивнул - пальцы скользнули по лицу. Прикосновение все еще обжигало, но как-то по другому. Чувство обнаженности осталось, но теперь было только оно. И сам потянул Шутессу за руку - чуть-чуть, едва заметно, скорее выражением согласия чем побуждением. Руки сомкнулись за плечами короля и акробатка замерла, спрятав лицо. Она чувствовала себя маленькой, хрупкой... тронь - сломается - беззащитной. Король обнял девушку - неловко, неумело. Сами воспоминания о том, чтобы обнимать вот так - относились к безнадежно-далекому детству, и сейчас ему самому было смешно от этой неловкости. "А она меньше чем кажется", - руки почти дрожали, казалось, вот-вот исчезнет. Она даже пахла не как нормальные женщины - чем-то незнакомым и свежим. Осторожно, едва касаясь, Брэдгер провел рукой по голове девушки - колпак соскользнул на землю, жалобно звякнул бубенцом. Акробатка вздрогнула и глубоко вздохнула. Волосы рассыпались по худеньким плечам, окутывая фигуру темной волной. Она подняла голову и прикоснулась губами к щеке короля. Что-то давно забытое скользило вдоль абриса памяти. Она потянулась к человеку словно к солнцу цветок. Почему-то вспомнились карты, разноцветная карты, выпущенные на волю рукой фокусника. Плащ и запах хвои.
Только поймав ее губы, Брэдгер подумал, что не стоило, наверное этого делать...

[Китти >>>]

Ахторон был стар даже по чародейским меркам. Сизая коса спускалась по плечу на грудь, лицо покрывали мелкие морщины. Сторонний человек решил бы, что колдуну пятьдесят, может, шестьдесят лет… на деле - шла третья сотня.
Поговаривали, до посвящения в послушники Матери Мира, колдун не отличался талантами, но выбился, привлек внимание и со временем стал учеником Седьмого Совета, а потом тем, кого называли древними.
Они покровительствовали жречеству века. Под их влиянием служители религии отстранились от государственных дел и обратили внимание на прихожан. К путешественникам и бродячим жонглерам относились особо. Им показывали чудеса, творимые прекрасной Шеан, кормили и поили, встречали и провожали с почестями.
Истории шли по земле вместе со странниками. Матерь Мира входила в людские сердца и оставалась. Она заменила невзрачных богинь и объединила южный, затем запдный Йиркман в едином порыве.
Разрушались храмы – возводились новые. Развивалась чародейская наука. Служители владели секретами лекарственных трав, камней и охотно делились ими. Но это только светлая сторона.
Была и другая. Практиковавшие колдовство и отказавшиеся принять милосердную Шеан преследовались. В разных уголках сжигались неугодные. Приговариваясь к наказаниям хулившие богиню.
В последние полвека стало совсем неспокойно. Обычно присутствовавшие в качестве наблюдателей древние удалились к озеру Фалкрейн и забросили дела жречества. Старейшины Храмов возмущались, но противодействовать открыто Седьмому Совету не спешили, пока Ретиран и Ахторон оставались при правителях в Арлионе и Аргодоре.
Колдун изменил положение андеронов в камине и устало коснулся истертого овала медальона на шее. Солнечная сила Шеан оставила, и теперь сквозь тело текла ночная, холодная, как вода, энергия Шаа.
Прошло полвека с тех пор, как Седьмой Совет провел проклятый эксперимент. Не зря во все времена на чародеев смотрели как на безумцев: только безумец осмелится искать силу за пределами разумного и только безумец сможет принести свой мир в жертву иному. Только безумец будет думать, что легко справится чужеродной силой.
С каждым годом прорывающиеся в Йиркман твари становились злее и активнее. Если раньше просто впитывали чары, то теперь забирали тела колдунов. Так пропали пятеро. Ретиран сошел с ума, но продолжал бороться. И только его, Ахторона, автора проклятого эксперимента звери обходили стороной.
Ульмарская ночь, которую видел во сне. Пересекающие межу орки, бросающиеся на стены с диким фанатизмом. Их вел шаман – удивительное и невозможное зрелище – внутри серо-зеленого тела трепыхалась тварь.
…Жаль, что пришлось отправить девочку обратно, но если она выживет, в очередной раз докажет свое право быть оружием.
Довольно странный колдовской потенциал. Иногда готов поклясться: она не только ощущает, но видит зверей, не как нематериальный обрывки тумана, а существ из плоти и крови. Абсурдно, если учитывать слепоту. Стоило бы предложить пойти в ученицы, но устал возится, объяснить, учить писать и читать по рельефу букв.
Вздохнув, Ахторон поднялся и постарался забыть об утреннем разговоре с королем, о слепой девчонке, о зверях – отложить до тех пор, пока не прибудет к озеру Фалкрейн и не подумает над вопросом еще раз, более основательно.


***
Сон долго не хотел уходить, то почти выпуская короля из своих обьятий, то снова затягивая в омут каких-то быстрых и ярких образов - слишком быстрых, чтобы запомнить, слишком ярких, чтобы забыть совсем. Запомнилось только небо, обрамленное резными листьями, блики солнца на алом шелке и еще запах хвои. Может быть, Брэдгер ждал кошмаров, может быть просто устал, но эти странные видения казались ему исполненными какой-то совершенно особенной красоты. Солнце проходило сквозь резные листья и заставляло самые края их светиться золотом... А потом оказалось что вокруг него уже не лес, и заглянувшее в арку окна солнце разбивается на десятки лучей не кронами деревьев, а кружевными занавесками. Воспоминания не оглушили Брэдгера, не нахлынули волной - просто секунду назад он еще лениво щурился на солнце, а сейчас уже сидел на подушках, со смутным сожалением оглядывая пустую постель. Первым желанием было - отправить всех на розыски, вторым - сделать вид что ничего не было и постараться забыть самому. Но в итоге, конечно, не вышло ни того, ни другого. Паж, всегда дежуривший в смежной комнате, получил крайне смутившие его указания на предмет того, что если шутесса придет и захочет увидеть короля, то последнего надо выкопать из-под земли в ту же минуту. А потом была подготовка к приемам, сами приемы, разбор полетов после приема, разбор разбора полетов и прочая вечная суета. Советники правителя не зря занимали свои места - сегодня они вели себя тише воды, совершенно правильно истолковав необычно-молчаливое настроение самого короля. А Брэдгер все еще разрывался между желанием послать слуг, шпионов, даже армию если нужно, и странным, совершенно нелепым в его собственных глазах желанием просто ждать. Чтобы отвлечься, спросил о варварах - само письмо вспоминалось смутно, но совет наверняка его тоже читал. Читали, сами ждали новостей, беспокоились. Король ухмыльнулся и рассказал что видел во сне большие разрушения на границе. Перекошенные лица тех вельмож, что имели владения неподалеку помогли, но ненадолго.
Советники разошлись и король опять остался наедине с собой. Обьявить тренировку на завтра пажу, и чтобы в конце недели была охота. Приказать разжечь огонь в камине и долго пялиться на молодое высокое пламя. Позвать кого-то из девушек, прогнать взашей, не кинув и взгляда... Звон колокольчика для слуг.
- Найди шутессу. Скажи... Скажи, что король ее ждет.

Сообщение отредактировал Китти - 21-01-2007, 11:19

[Соуль >>>]

Луч полуденного солнца гладил обнаженное плечо. В комнате было тихо. Щекотало шею чужое дыхание, и чужой запах немного тревожил.
Мир перевернулся. Мир встал с ног на голову. Мир... поступил не честно.
Шутесса приподнялась на локте и прикоснулась к чужому шраму. "Если бы не было права по рождению, то чем бы он отличался от увечного - ничем", - в который раз за день возникла эта мысль.
Акробатка неуверенно поднялась и также неуверенно начала одеваться. А потом - сбежала. Трусливо сбежала, не оборачиваясь, пока король не проснулся.
Она позвала служанку, велела наполнить бадью и, предварительно запершись в своей комнате, забралась в теплую воду.
Черные волосы намокли и стали необыкновенно тяжелыми.
"Я нарушила приказ. Я не вернулась в Ульмар. Я осталась. Я предала Ахторона. Я...", - Шутесса заплакала.
Боль ощущалась всеми клеточками тела, словно та была в кругом, и от этого становилось сложно дышать. Акробатка обняла себя за плечи, грудь сдавило от недостатка воздуха. Закашлявшись, Шутесса поднялась и перебралась на кровать, свернулась там клубочком и тихо заскулила. Не было сил, чтобы вести себя ярко, дерзко. Не было воли, чтобы взять себя в руки. Она предала. А предавший единожды, может предать и дважды, даже самого себя.
"Я ничем не лучше религиозных фанатиков...", - была последняя мысль, а за ней последовал каскад разноцветных видений, тревожных и ярких.
Снились карты. Яркие, цветные, не настоящие. По мановению руки фокусника они складывались в разноцветные узоры. Не хотелось просыпаться, прогонять их прочь. Сны - тот мир, где слепые видят.
Настойчивый стук пробивался сквозь пелену сна, грубо рвал ее на разноцветные лохмотья, тормошил и будил закутаного в ее покрывало человека.
Девушка села. Босые ступни коснулись холодного пола, и это заставило вздрогнуть. Она накинула покрывало на плечи и подошла, отомкнула защелку. Человек удивленно вздохнул и отшатнулся: это было понятно по сбившемуся дыханию и шаркающему шагу.
-Мое внимание - все ваше, - тихо проговорила она, входя в привычную роль.
-К-король велел передать, что он вас ждет. - Речь слуги была сбивчивой и испуганной.
-Неужели я пугаю тебя больше, чем твой повелитель? - Усмехнулась аробатка и покачала головой. - Позови мою помощницу.
-В-ваши глаза...
Шутесса вздрогнула и отвернулась, резко вскинув руки к лицу: так и есть, повязка спала во время сна, а людей очень пугает взгляд невидящих глаз.
-Позови.
Она присела на краешек постели и судорожно принялась шарить руками по покрывалу в поисках своей ленты. На лице возникло выражение детской обиды, а брови поднялись к переносице. «Где она?», - клочок ткани словно защищал ее от всех бед и невзгод, без него становилось неуютно и страшно.
-Помоги мне одеться, - Шутесса подняла голову на звук легких женских шагов. – Что-нибудь теплое, я немного неважно себя чувствую, хорошо?
-Как прикажите, госпожа.
Тонкий аксамит обнял хрупкие плечи, но от этого почему-то не стало теплее. Волосы не высохли, и из-за них тонкая шерстяная ткань стала чуть влажной. Девушка приложила ладони к медальону, который отдал ей Ахторон, и болезненно скривилась. Служанка, заплетавшая тяжелые пряди в косу, тихо спросила:
-Может быть стоит позвать лекаря?
-Все в порядке. Кто будет беспокоиться о дураке? Проводишь меня? Жезл, жезл не забудь! Дурак без жезла – мастеровой без инструмента, понятно!?
Девчонка испуганно вздохнула и Шутесса рассмеялась. «Надо же, бояться, как пушные звери – огня. А, впрочем… двор… двор это и есть звери».

[Китти >>>]

Паж ушел всего минуту или две назад, а Брэдгер уже начинал злиться. Этот ворюга наверняка по пути раз пять остановился - поглазеть на кого-то из придворных, перекинуться парой слов со слугами... Мелькнуло порывом - пойти самому, но тут же и ушло. Король не настолько хорошо знал собственный дворец, а в той части, что предназначена слугам, кажется, и не был никогда. Оставалось только вертеть в пальцах случайно подобранную безделушку - тонкий серебряный нож для бумаги, да мысленно обещать пажу все новые экзекуции.
А когда дверь, наконец, открылась, король понял то, что стоило бы - с самого начала. Он опять не знал, что говорить и делать.
Акробатка выпрямилась на пороге и шутливо отдала честь:
-По вашему приказу прибыл... - голос немного дрожал. За издевкой скрывались неуверенные нотки, с которыми девушка не могла справиться. Медальон холодил кожу под шерстяной туникой и словно напоминал о невыполненном обещании. - Многих ли послов Ваше Величество оставило в стороне от дел своими речами на сегодняшних приемах...?
- Они оказались умны и отстранились сами. Заранее, - король бросил нож в огонь. Серебро сразу же покрылось золотистым налетом. Шутесса была бледнее обычного. А его собственная внезапно открывшаяся способность замечать такие вещи - удивляла. Правда, зачем он ее позвал?
- Мои слуги вздумали уморить тебя голодом? Или в вашем крыле нет каминов? - Вопросы предполагались ироничными, но в интонации иронии - не вышло.
-Жаль... они не доставили вам этого маленького удовольствия... - в голосе прозвучала искренняя грусть, сменившаяся, впрочем, тут же легким сарказмом, - что касается каминов и еды, боюсь это моя вина. Сон - замечательная, но одновременно с этим ужасная вещь. - Словно тень девушка замерла у стены, опершись на свой жезл.
Брэдгер позвонил в колокольчик и приказал доставить еды. Чувствовал он себя отчаянно глупо - не знал что говорить, не знал, как заставить говорить - ее. Со слугами так не получалось - от них требовалось только делать что говорят и все. С не-слугами не получалось тоже - от них требовались конкретные уступки и всегда можно было договориться... Или взять силой нужное. Но как заставить человека внутри - Брэдгер не знал. Даже не знал, что именно он хотел услышать. И эта беспомощность раздражала.
- Иди к камину. Там теплее, - прозвучало резче чем хотелось бы.
Девушка сделала пару шагов к теплу и неловко остановилась, споткнувшись об оставленный утром в кабинете жезл. "И... и? Что теперь?, - она села на пол, обняв колени, - что я могу сказать? Моя обязанность - развлекать короля шутками, трюками, и я не могу представить себе обычный разговор. Это невозможно. Как я прихожу к Ахторону, также прихожу сюда, а разговариваю только со снами".
Вспомнился скрип колес цирковой повозки и смех коллег. Видение вспыхнуло, наполненное цветами, звуками, запахи, и тут же расстяло, оставив после себя ощущение расстерянности.
Неловкость шутессы ожгла как огнем. Король почти не помнил ее ошибок - он сам сшибал порой по пути от стола к окну больше предметов, чем она - проходя по бесконечным замковым коридорам. Порыв подойти, помочь - наткнулся на укол гордости. "Похож на собаку" - тут же ехидно отозвался кто-то внутри. "Разве что кости не швыряют".

[Соуль >>>]

- Что с тобой, красавица? Слишком много жезлов? - голос звучал совсем как обычно. А вот сам король почему-то уже был рядом и протягивал руку. "Точно - собака. В короне".
На щеках появился легкий лихорадочный румянец.
-Да вот, утром оставила. Сей момент заберу. - Ровно отозвалась она и повернулась на голос, чуть привстав. - Вы... где?
Брэдгер дотронулся до локтя акробатки.
- Прямо здесь. А камин ходить не умеет. Ты знаешь, я терпеть не могу, когда в замке появляются больные, - привычный насмешливый тон странно контрастировал с осторожным, почти робким прикосновением.
Она кивнула и опустилась на теплый камень у огня, повернув лицо в сторону своего венценосного собеседника.
-И кто же умурился заболеть, в противовес вашему терпению? - Иронично поинтересовалась девушка и весело улыбнулась. "Раньше... Раньше, да, легче было, а теперь... а теперь на меня смотрят, как на слабое существо, которое не способно самостоятельно взять себя в руки. Не правда. Я сильная. Злая и сильная". - Или это проверить мне?
- Не нужно, - просто сказал Брэдгер. Он смотрел на нож - тонкая кузнечная работа уже оплавилась и сейчас полоска серебра казалась маленькой саламандрой. Странно, он же сам хотел, чтобы все вернулось на места. Но это было целую вечность назад. Сейчас возврат означал конец, откат времени на сутки. Вычеркивание. А король уже не был уверен, что хочет чего-то подобного.
- Странно это все.
Девушка повела плечами и вздохнула, ничего не ответив. Куда-то пропало настроение шутить, язвить, придуриваться. Все, что она могла вытворить сейчас, казалось ей не столько бездарным, сколько не нужным и не подходящим к ситуации. Можно было напеть ту самую детскую песенку, и тогда бы Брэдгар разозлился, можно было походить на руках... но, если отвечать честно перед самой собой, акробатка сомневалась, что была сейчас в состоянии выполнить этот трюк, можно... таких "можно" набиралось не с один десяток, но выбрать среди них единственное верное - не получалось.
Несколько слуг вошли и расставили на письменном столе подносы. Удивленных взглядов не было - уже, кажется, весь двор усвоил, что у короля острое зрение и дурной характер, даже подойти за распоряжениями никто не решился. Брэдгер подождал, когда за последним из них закроются двери.
- Ты ешь, и я тебя отпускаю. Идет? - Последнее слово далось с трудом, даже не сразу нашлось.
-Я... не голодна.
Брэдгер резко встал и прошелся по комнате. Заставлять не хотелось, даже говорить больше не хотелось. Внешняя стена была прохладной, король прижался лбом к шершавой каменной поверхности.
- Уходи.
Шутесса сжала в ладони оба посоха, жалобно, расстроенно тренькнувшие и поднялась. Остановилась, прислушиваясь к сбившемуся дыханию и произнесенному сквозь зубы слову. Оно ранило... больно и остро ранило. Аробатка нашла горячей ладонью руку короля, легко коснувшись, отвернулась.
-Позовете, когда я вам понадоблюсь. - В голосе открыто прозвучала обида, расстройство... усталость. Девушка вздохнула и отправилась прочь.
Брэдгер, не шевелясь, следил за звуком удаляющихся шагов. А потом - подошел к столу и одним махом скинул все на пол. Собственное бессилие бесило. Он - король этого несчастного государства. Так почему же он чувствует себя собакой на цепи? Паж, сунувшийся было посмотреть, что упало, встретился глазами с монархом и исчез - словно ветром сдуло. А Брэдгер - еще долго сидел неподвижно, сверля стену тяжелым взглядом.

[Китти >>>]

Хотелось спать. По телу растекалась слабость, наполняя конечности свинцом. Ориентироваться в подобном состоянии было сложно: казалось, пространство давит на плечи, заставлять пригибаться к земле, а случайниые шаги слуг - путают и так и норовят сбить с правильного пути.
-К моей комнате. - Резко окликнула Шутесса девушку, собиравшуюся было проскользнуть мимо. Ледяная пухлая ладонь подхватила ее под локоть и потянула по знакомым коридорам. Шаги горничной казались необычайно громкими, гулкими, как удары в тугой барабан. Громыхнула дверь…
В комнате было прохладно, безумно тихо и неуютно. "Олицетворение мира - где бы ты ни был - тебя всегда стараются обойти стороной. Нельзя ожидать от дворовых псов, что они подадут руку. И не пошевелятся. Скорее пнут, проходя мимо. Для них это первый закон. Стая, где все деруться за лишний кусок мяса - Девушка остановилась на пороге. – Тогда чего можно было ожидать? Дураки не говорят на равных с королями. Нарушив одно, идешь к другому. Другое рассыпается прахом, а оборачиваешься – первой цели нет. Остаешься между двумя несуществующими сторонами никчемным дураком.
Возвращаться не хотелось, но усталость брала свое. Сильно продуло спину, и теперь плечи и поясница нещадно болели. Гулявшие по замку сквозняки забрались в мокрые волосы – стучали молоточки в висках. Так случалось не раз – все быстро проходило. К ветрам привыкаешь, подолгу и часто путешествуя.
Главное убедить саму себя, что все идет так, как надо, и тогда все оборачивается, так, как того желаешь. К сожалению, это правило не действует на других.

[Соуль >>>]

Рассвет Брэдгер встретил в своей постели. Сна не было. Решений не было. В сотый раз прогоняя по кругу одни и те же мысли, выругался сквозь зубы. Уют кровати раздражал, призрачная надежда на нормальный сон испарилась окончательно.
Одеваться предпочитал сам, а вызывать слуг для умывания - не хотелось. Король подошел к окну - отсюда не было видно солнца, но крыши уже сияли теплым золотистым светом. Наплевать на все. Не лучшее из решений - но другого не было.
Паж прибежал на стук быстро, но вид у него был порядком взъерошенный. Воды, разыскать шутессу, если спит - не будить, приготовить гостевую спальню, разбудить того старого олуха, который числится придворным лекарем. Нет, тренировка не отменяется. Казначея - послать, куда - паж повторить не решился, а в блокноте так и вообще записал "перенести встречу на завтра". Далеко пойдет.
Что делать с шутессой, когда проснется, величество пояснило весьма туманно, ограничившись фразами "Чтобы все было" и "Если узнаю что что-то не так - скормлю собакам. Всех". Надо ли говорить, что прислуга потом долгие часы даже ходила исключительно на цыпочках... Активно шушукаясь по углам. А сам Брэдгер тем временем отправился вымещать зло на ни в чем не повинных болванах.

[Китти >>>]

Запах… запах был непривычным. Он и разбудил, разрушив полет карточной фантазии. Сегодня опять снилось прошлое – долгие дороги и акробатические трюки. Жонглер, как она его себе представляла, крутящий и перекидывающий шары. Вот один срывается с ладони и летит в ее сторону. Она откланяется, чтобы тот не попал в плечо, и просыпается.
Запах другой. В ее комнате пахло полевыми цветами и сырым деревом, приятно, тяжело, чарующе. Это создавало неповторимое ощущение уюта, покоя, защищенности. А теперь – вокруг не было этих привычных ноток, только одна – свежая, которую невозможно было охарактеризовать сразу. Осознав это, Шутесса вздрогнула и в панике провела рядом с собой ладонью.
Ткань была другой. Там был плед, приятно покалывавший ладони, если к нему прикоснуться, здесь – ровное полотно, даже шуршащее по-другому. Там – мятая простынь и квадрат мягкой ткани под ней, здесь - …
А пространство? Пространство словно расступилось. Акробатка испуганно вздохнула и тут же сжалась в комок от боли в спине. Мышцы свело судорогой, и она потянулась, стараясь разогреть их. На время это уняло панику, но стоило раздражению пройти, как та вернулась.
Свинцовая тяжесть во всем теле исчезла, сменившись лихорадочным теплом. Шутесса добралась до края кровати и спрыгнула. Покачнулась. Теплое дерево пола щекотало ступни, и на лице девушки непроизвольно появилась озорная улыбка. Она протянула руку, и дотронулась до стены, завешенной чем-то мягким и приятным на ощупь, и что-то мурлыкнула себе под нос. Необычное пробуждение… интриговало и вместе с тем – пугало. Оказаться в незнакомом помещении, почувствовать себя беспомощной… Так всегда в новом месте: не знаешь куда идти, что делать. Не знаешь, что принесет следующее движение.
Слева от акробатки послышались легкие шаги. Женские. Она обернулась и нахмурилась. Потребовала ответа… а потом ошарашенно опустилась на край кровати и изо всех сил сжала ладони в кулаки: пальцы предательски дрожали. «Зач...чем?"

[Соуль >>>]

Методичное избиение болванов, пара коротких дуэлей - все это не только выплескивало из мышц лишнюю энергию. Мысли тоже становились проще, плавнее, спокойнее. В бою нельзя долго сомневаться - вон уже тренировочный клинок почти прорвал защиту. И засорять голову десятком тревог сразу - тоже. Так что когда взмыленное величество наконец вернуло меч на стойку и целиком погрузило лицо в холодную воду, смывая соль, убивать уже никого не хотелось. Королю опять вспомнился кошмар - сейчас он уже не вызывал того омерзения, но и обычным сном тоже не казался. Предсказание, предостережение? Паж, отправленный узнать новости о варварах, вернулся с пустыми руками. Но короля это не успокоило.
Кабинет почему-то казался пустым. Забавное чувство - он привык воспринимать эту комнату, и соседнюю - спальню - как своеобразное логово, место, где можно побыть в одиночестве, где никто не работает, не стоит на часах, не сидит пригнувшись у замочной скважины. Но сейчас быть здесь не хотелось.
Библиотека дворца была гордостью многих прошлых правителей. Сам Брэдгер бывал здесь всего пару раз - всегда находились другие дела. В просторной комнате царила тишина - даже каблуки сапог короля ступали на мягкий ковер совершенно бесшумно. Но иногда старые стеллажи скрипели, словно беседовали, покряхтывали рассохшиеся переплеты.
Окна здесь тоже были - высокие, стрельчатые, почти непрозрачные - чтобы увидеть замковый двор, нужно было приблизиться к любой из наборных секций на расстояние ладони. Они не открывались. На подоконнике кто-то забыл книгу - сборник старинных сказаний. Король некоторое время смотрел на нее, а потом раскрыл - читая и не читая, скользя взглядом по строчкам, но думая о событиях настоящего.

[Китти >>>]

Очень тихо, но очень четко попросила Шутесса позвать девушку, обычно помогавшую ей. Она никогда не интересовалась ее именем, но каждый раз, когда та приближалась, чувствовала знакомый аромат мореного дерева, словно служанка вечно пропадала в мастерской, подобно ремесленнику.
-Помоги мне, - Тонкая ледяная ладошка легла на плечо.
-Да госпожа.
-Ты...?
-Айль, госпожа. - Задрожал удивленный голосок.
-Проводи меня в комнату, Айль, мне нужно что-нибудь теплое. Ты проведешь меня кругом замка, Айль? - Она часто повторяла это имя, словно пробуя его на вкус. В слоге мягко сплетались глубокие нотки, и оттого звучание было приятным.
-Но...
-Айль. - Голос Шутессы стал бархатным и необычно мягким. - Пожалуйста, Айль.
Она чувствовала: девушка колеблется, и волновалась, словно от ответа зависело что-то более серьезное, чем несколько часов, проведенных на открытом воздухе.

Шерстяная туника была чуть великовата – Айль была больше маленькой акробатки, - но приятно согревала. Шутессу немного трусило – кожа опять начала гореть на холодном ветру, поэтому девушка плотнее закуталась в плащ и беспомощно вцепилась в руку своей проводницы. Она чувствовала себя… необычно, она чувствовала мир волшебным. Прохладный ветер касался темных волос и теребил концы, приятно охлаждал лицо. А вот дышать полной грудью было тяжело – отзывалось болью в спине.
-Опиши небо?
-С-сер, - Айль запнулась, огорошенная таким вопросом, но тут же выровнялась, - серо-синее, с вкраплениями облаков.
-Красивое…?
-Красивое.
-А… - вопросы продолжались, и на каждый из них девушка отвечала, недоумевая, почему это интересует ее госпожу. Шутессе же просто хотелось составить мир из разрозненных кусочков, как всегда, как обычно: из слухов, запахов, звуков и ощущений. Составить и почувствовать себя в нем, а не вне, закрывшись от него. Мир становился куда более реальным и ощутимым с каждым словом. В описание вкраплялись воспоминания, истории из цирковой жизни, и от того, почему-то, становилось по-настоящему грустно…

[Соуль >>>]

Размышления прервал осторожный стук в дверь. Паж, заикаясь, рассказал последние новости - король нахмурился и воображение бедняги сразу же нарисовало клетку с голодными боевыми псами. Но потом складка на лбу монарха неожиданно разгладилась. "Когда хотят убежать подальше, не берут с собой дворцовых слуг". Некоторое время Брэдгер молча рассматривал вязь на корешке книги, и только когда паж уже совсем собрался уходить, остановил его жестом.
- Приведи Декорфа. Девочка - свободна передвигаться куда угодно. Скажи врачу чтобы осмотрел. Если скажет что... Нет, не важно.
Старый военачальник появился через несколько минут. С понимающим кивком выложил на подоконник бумаги – список войск в восточной части Аргодора, которые маршал полагал безопасным сдернуть с места. Некоторое время король изучал карту, а потом пометил палочкой графита несколько гарнизонов.
- Отправь письма птицами. Части должны выступить немедленно. И... Эй, ты, передай Ахторону, что король ищет встречи.

[Китти >>>]

Бой смолк. Еще минуту назад орки с остервенением бросались на врагов, а теперь удивленно опускали оружие, недоуменно смотря на воинов-людей, которые жались друг к другу на стенах храма. Безупречное полотно тишины раскинулось над северными землями. Показалось, что время остановилось, и только едва мерцавшие сквозь закат звезды напоминали о том, что за каждой секундой следует другая.
Аэль-хель пыталась нашарить в пустом колчане стрелу, еще не понимания, что сражение уже завершено. На овальном смуглом лице блестели бисеринки пота, в черных глазах полыхало пламя неудовлетворенной ярости. Дочь Сулимхада поклялась биться до последней капли крови за Ульмар, в котором прожила неполных пятнадцать лет, и теперь чувствовала себя обманутой, словно не до конца сумела отдать долг городу.
Мимо покатилась очередная Полярная Звезда – творение юных жриц. Ком из тряпок, травы, цветов и смолы полыхал, разбрасывая кругом искры и оставляя на лицах воинов рыжие блики. Он тяжело, словно сытое чудовище, перевалился через зубец и начал медленно падать вниз, разваливаясь на полыхающие лохмотья.
И тут время вновь пошло своим чередом. Молчание взорвалось криками орков, которые кинулись прочь от стен храма.
-В атаку!!! – Пророкотал голос капитана, и воздух взлетели десятки зажженных стрел.
Аэль-хель обиженно закусила нижнюю губу и заметалась, в поисках снарядов. Совсем юный мальчишка кинулся к ней, на ходу срывая с плеч свежий колчан, и побежал дальше, к другим, также неуверенно оглядывавшимся по сторонам.
Женщина опустила обмотанный тряпицей наконечник в смолу, а затем окунула в бодро пляшущее пламя. Острие заполыхало, и через секунду стрела присоединилась к рою своих сестер в погоне за орками.
Как выдры из рек, начали появляться избежавшие смерти и спрятавшиеся в первые дни атаки люди. Они вылезали из подвалов, сжимая в руках, кто дубины, кто домашнюю утварь потяжелее, а кто и ржавые мечи и без страха бросались на отступавших в панике орков, которые словно забыли о том, что во много раз сильнее «хрупких человечишек».
Бой превратился в бойню. Неорганизованными группами бросались люди на отбившихся от основного потока врагов и едва не разрывали их на части, мстя за два дня унижений, за сгоревшие дома и разоренные лавки. Никто даже не помышлял о мародерстве. Всех сплотило понимание одной простой мысли: если орки останутся в городе - будет не до красивых тканей и ювелирных мастерских.
Аэль-хель мрачно взирала на резню, и сердце воительницы трепетало от запаха крови и радостной мысли, что проклятые твари расплатились сполна за разоренный Ульмар. Женщина положила новую стрелу на разогревшуюся тетиву и отправила звенящую подругу вслед посмевшему оглянуться орку. Острие впилось в шею, и он повалился на землю, схватившись массивными лапами за тоненькое древко. В смоляных глазах сулимхадки взметнулось черное пламя, и она потянулась за следующим снарядом.
-Беречь! Беречь стрелы! – Разорвал писк тетив и шипение огня баритон капитана. – Пешие, пешие теперь внизу пойдут! Славийцы!
Женщина недовольно опустила уголки губ вниз, явно не одобряя приказа. Она служила в городской страже Ульмара последние пять лет и видела не раз, как наемники спускали оскорбления, за которые следовало бы платить кровью. Их капитан – Мстислав Лютый – был несомненно умелым воином, но порой слишком мягкосердечным, как полагала Аэль-хель.


Сообщение отредактировал Китти - 23-01-2007, 17:47

[Соуль >>>]

Поджав губы, она хмуро смотрела, как пешие воины, оттаскивают разгорячившихся от свежей крови людей: кого просто выхватывают из драки, кого успокавают тычками и ударами и сердилась, не понимая, как можно прощать врагам разорение.
Отшвырнув от себя лук, она принялась спускаться по лестнице, намерившись присоединиться к наемникам.
-А ну, девка, вернись!
-Я – сержант городской стражи! И не подчиняюсь ополченцам!– Гордо бросила сулимхадка через смуглое плечо и исчезла в темноте коридора.
В груди женщины бурлила едва сдерживаемая ярость. Она вытянула из ножен тяжелый клинок и, вскинув его в приветствии, присоединилась к небольшому отряду.
-Поведешь, десятник? – Обратился к ней молодой аргородец, неуверенно сжимавший в руках чужую, не по руке ему, спату.
-Поведу, - глухо откликнулась женщина и покинула ворота храма. Ясно-синие стены были покрыты копотью и забрызганы кровью, как людей, так и орков. – Раненых тварей – добивать, живых – гнать. Да так, чтобы не забыли, на чей город покусились. Сцепившихся за хлам людей приводить в себя.
Небольшой отряд устремился вниз по северо-восточной улице. Аэль-Хель с горечью смотрела на сгоревшие дома, оплавившиеся вывески мастеровых и разрушенные редкие скульптуры. Ноги скользили по смешанной с сажей и пеплом грязи, а в черных раскосых глазах блестели едва сдерживаемые злые слезы. Она остановилась над телом еще дышавшего орка и без жалости перерезала ему шею коротким кинжалом, который сжимала в левой руке. Поднялась и посмотрела на тех десятерых, которые попросили повести их. В основном – мальчишки, взявшие оружие, чтобы защищать город. Среди них только двое знакомых стражников, и те – непонятно каким чудо на ногах держаться.
-Ты и ты, возьмите несколько человек и проверьте переулки. Еще пара пойдет со мной, к воротам. Постарайтесь не разбредаться по одному, - четко выговорила сулимхадка и отвернулась, смотря, как убегает вниз юркая улочка, еще более темная, чем до атаки.
Взгляд перебегал от одного почерневшего дома к другому, пока не замер на белом пятне. Снежный пес оскалил зубы и ощетинился на невидимого врага. Не было бы в нем ничего необычного – собака, каких десятки слоняются по подворотням Ульмара, - если бы не глаза, пронзительно голубого цвета. Человеческие глаза.
Аэль-хель вздрогнула и едва не выпустила из рук меч…, а потом поняла, что он больше ей не понадобится. Там, внизу, у ворот постепенно нарастал гул человеческих голосов, сладкий и пугающий одновременно:
-Святая! Северная Святая!
Черноволосая женщина застыла, мрачно смотря на перед собой. В памяти одна за другой вспыхивали картины разоренного Ульмара, бегущих в панике людей, калечащих детей орков, бросающихся в бой стражников..., и не могла сулимхадка согласится с той радостью, которую испытывали горожане.
«Святая-то святая, а людей вовремя не спасла», - сплюнула она и, развернувшись, кинула десятку:
-Чего стоим?! Не слышим – Северная Святая пришла! Радуйтесь!
Только никому из аргородцев, кто последовал в тот день за Аэль-Хель, не захотелось даже улыбнуться после ее слов.

[Китти >>>]

Следовало уезжать. Ахторон сложил вещи в дорожную сумку и посмотрел, как мигнул последний уголек в жаровне. Вышел. Были последние долги, которые следовало отдать. Тем более, если вызывают. Размеренным шагом он направился в королевское крыло и без вежливого стука отворил дверь.
Брэдгер, все еще изучавший на подоконнике какие-то бумаги, поднял глаза.
- Вести из Ульмара были? - тоже не стал утруждать себя приветствиями.
Ахторон огляделся в поисках кресла и занял одно из них, положив сумку на колени:
-Были, но давние. Сейчас, неспокойно.
- Есть способ узнать точно, что там сейчас?
-Догадки, предположения… - костлявая рука очертила в воздухе дугу. – Что может сказать старый чародей – только то, что видит. Говорят, на Ульмар напали орки.
- Когда?
-День, может, сутки назад…
- Их вел?..
Ахторон хмыкнул, не зная как объяснить запредельное человеку и посмотрел на собственные дрожащие руки, выдающие с головой:
-Шаман, кажется, но я не уверен.
- Шаман, - кивнул. - Одержимый. Чем?
Седые брови взлетели, но на лицо Ахторона тут же вернулось прежнее невозмутимое выражение:
-Просто шаман. Может, не просто шаман. Я решил покинуть Ктеж, Ваше Величество.
- Есть шанс убить шамана силами воинов? - тихо, без обычной сдержанной агрессии.
Колдун поднялся и покачал головой, слегка раздраженный желанием человека вмешиваться в то, о чем не имеет малейшего представления.
-Мне необходимо отправляться. В любом случае, лишние войска на границе не помешают.
- Уже. Счастливого пути, Ахторон.
Старик кивнул и вышел, размеренным, слишком спокойным шагом спустился по лестнице, во двор, за ворота. Табак в трубке задымился от прикосновения пальцев. Многие погибнут. Все еще впереди. Интересно, сумеет девчонка вернуться?

[Соуль >>>]

Они вернулись чуть позже полудня. Голова немного кружилась от новых впечатлений и ощущений. Мир представлялся живым и ярким. В какой-то момент, аробатке показалось, что она даже увидела его.
Шутесса попросила Айль остаться, пока ее осмотрит лекарь. Морщинистые сухие ладони легли на горячие плечи и послышалось недовольное кряхтение. Девушка раздраженно поморщилась, готовая в одну секунду выплеснуть все, что хотелось, но... промолчала.
-Здесь...?
-Колет. Из-за этого сложно дышать. - Пыталась отвечать она как можно ровнее. - Уже бывало. Мое тело справится.
Старик ворчал и вздыхал, постукивая пальцами по позвонкам.
-Надо же, тонкая какая, и на чем только душа держится.
Айль тихонько хихикнула, и лекарь сурово прикрикнул на нее, недовольный. Голос был грубым и хриплым, но в то же время казался наполненным заботой.
-Вот что, шутесса. Не вставать. Находится в тепле. Еще один такой ветер в спину - и прыгать, как блоха, уже не сможешь. А я тут поговорю... - Он с трудом поднялся (суставы едва слышно хрустнули) и отошел, поманив за собой Айль.
Что-то вспомнилось – очередной призрак из прошлого. Как рядом сидели Жонглер и Фокусник и поили из деревянной плошки жгучим отваром. Пить было больно, но с каждым глотком, дышать становилось легче.
В голове зашумело, и Шутесса свернулась клубком, стараясь заглушить неприятное ощущение. «Ну что с тобой? Что? Ты так не похожа на себя. Вернуться захотелось? – внутренний голос затих, словно испугавшись, а потом ответил сам себе. – Захотелось. Здесь стало слишком все неопределенно и сложно... Но там тоже все запуталось."
-Айль... - тихо позвала она свою утреннюю спутницу. - Айль?
-Да? - мгновенно отозвалась девушка.
-Айль, скажи, ты не знаешь, в городе сейчас нет никакой цирковой труппы?
Похоже, что девушка удивилась вопросу, задумалась, не сразу ответила.
-Ходят слухи, что обещался балаган через несколько дней...
Шутесса вздохнула и замолчала.

[Китти >>>]

Айль, отпустив теплую руку Шутессы, вспорхнула и кинулась в противоположный угол комнаты, а лекарь, что-то ворчавший себе под нос оторвался от перебирания выложенных из сумки трав и обернулся.
Брэдгер остановился на пороге и жестом подозвал к себе врача. Некоторое время они переговаривались - тонкий слух шутессы мог уловить, что в основном это был просто пересказ предположений и показаний - а потом лекарь вернулся к травам, а король привалился к стене неподалеку от входа и задумался, рассеянно скользя взглядом по деревянным узорам мебели. Взгляд остановился на Айль - девушка моментально вспыхнула, но постаралась сделать вид, что не замечает. Брэдгеру это показалось забавным - девочка до смерти боялась короля, тогда как страхи и проблемы самого монарха были для нее наверняка пустым звуком. Король почти ей завидовал.
Шутесса приподняла голову, прислушиваясь к разговору. На лице появилась недовольная гримаса: она же сказала - справится сама. Все пройдет, и не нужно лишний раз суетиться. Девушка повернула голову в ту сторону, куда убежала Айль и едва заметно кивнула: хочешь, уходи.
Лекарь был, похоже, единственным невозмутимым человеком в этой комнате - еще бы, с точно таким же ворчанием ему доводилось лечить и монарха, и даже его предшественника. Айль дали точные рекомендации, что, с чем и когда надо пить, что заварить сейчас, а что - если станет хуже. И отправили за кипятком. Сам доктор спокойно пожелал всем хорошего дня и отправился к себе.
Только сейчас Брэдгер, кажется, заметил саму шутессу. Стук кованых каблуков не заглушал даже мягкий ворс ковра - король подошел ближе.
- Считай это извинением. - Он помолчал, подыскивая слова. Голос звучал почти безразлично. - За.. вчерашнее.
-Ваше Величество вольно звать и отправлять собственного дурака по собственному желанию. - Тихо ответила Шутесса и наклонила голову. - Благодарю... но я привыкла лечиться сама.
- Лекарям нужно иногда кого-то опекать, иначе они начинают лезть в политику, - король опустился на корточки там же, где стоял. Вспомнился давешний разговор. - Вот и колдуну мало уже работы - скоро весь мой двор окажется в Ульмаре, собирая сплетни для старого лиса. Впрочем, вряд ли они там уживутся.
-Они перегрызутся. И я буду очень рада, попутно загрызут очаровательную, милейшую, замечательнейшую жрицу. Впрочем, этому будут рады все жители Ульмара поголовно. По слухам, ее высокая мораль - словосочетание было произнесено с ощутимой издевкой, - успела... немного... надоесть. - Шутесса села на кровати запрокинула голову, лихорадочно соображая, как избавиться от вины за невыполенный приказ и как обойти скользкую тему в разговоре с королем... Порой он бывал страшен в гневе, а сообщение о том, что его дурак часто действовал по приказу колдуна, повергнет правителя именно в подобное состояние. - А что происходит... в Ульмаре?
- Его сожгли, - просто ответил король. Собственные подозрения начали раздражать. - Ахторон спешно отзывает двор с дороги, но до завтра гонцы вряд ли успеют - придворные так медлительны...
Шутесса повела плечами, руки задрожали. Она сцепила пальцы, чтобы скрыть свою слабость. "Вот... так. Решил избавиться?" - коснулась крылом грустная мысль.
-...понятно. - "Ничего не ясно".

[Соуль >>>]

Вошла служанка с чашкой отвара. Оставаться не решилась, поставила чашку на столик у изголовья и тут же исчезла опять. Брэдгер едва удостоил ее взглядом, поглощенный частью попытками прочитать что-то по лицу акробатки, частью собственными невеселыми мыслями.
-Ваше Величество не весело? - Насмешливо приподняла брови Шутесса, - Или...?
- Наше величество на седьмом небе, - прорычал Брэдгер. Девочка попала в самую точку. - Оно просто наслаждается тем, что на восточных границах чуть не сравняли с землей город, а королю до сих пор неизвестно ни-чер-та определенного.
-Я должна была уехать. - Неожиданно спокойно произнесла девушка, словно приняв про себя какое-то решение. - Я умею выкручиваться, и, если бы была там, то могла бы ответить на этот вопрос. Как отвечала до этого. - Она сложила руки на коленях и опустила голову, понимая, что сейчас сказала. Но от этого стало неожиданно легко: ушел один из вопросов, на которые не существовало ответа. Да, она виновата. Она должна была ухеать.
Король, сверливший какую-то птицу на ковре яростным взглядом, вздрогнул, как от ушата холодной воды за шиворот. Некоторое время он мучительно пытался понять, что именно ждала от него сейчас Шутесса, но быстро сдался.
- Ты бы все равно не успела. Или попала бы в самое пекло, - пожал плечами Брэдгер. Гнева не было, даже давящее чувство неопределенности почти исчезло.
Монарх подошел к кровати и поднял чашку с отваром.
- Держи. Старый ворчун взбесится, если узнает, что его вызвали только для того чтобы потом не слушаться, - Брэдгер осторожно вложил чашку в руку Шутессы.
-Так... наверное избавляются от ненужных людей. Спасибо. - Она обняла плошку обеими ладони и, стараясь унять дрожь, сделала начала пить маленькими глотками. Отвар был терпким и неприятным на вкус, но бодрил.
- Разве что старик подался в ясновидящие, - Брэдгер вспомнил, каким был Ахторон сегодня, но сейчас это не пугало, а смешило. - Он так спешил поделиться вестями, что чуть не забыл свою бороду. Только не показывайся ему до завтра - мои гонцы не умеют летать.
Девушка сжалась в комок и спрятала лицо в ладонях. Смешалось два чувства: облегчение и недоверие. Слезы непроизвольно потекли из слепых глаз, капли прятались за сжатыми пальцами, в ковшике рук. Как никогда она почувствовала обиду. Словно посмеялись над ней два человека: один, которого привыкла считать родным, и другой... к которому потянулась.
Несколько долгих секунд Брэдгер только беспомощно смотрел на девушку. Было ощущение, что он чего-то не понимал, чего-то очень важного, возможно, даже очевидного. Потом просто взял шутессу за плечи.
- Не нужно. Это... правда было неожиданно. Я бы тебя вернул. - Слова давались с трудом. Брэдгер все яснее понимал, что говорит не то, но и молчать тоже не получалось. - Происходит что-то... Странное. Для всех – странное.